Три сонета (66, 73 и 74) Шекспира перевел Борис Пастернак. Два из них (сонеты 66 и 73) – до войны, в 1938 году, еще до того, как с ними поработал С. Маршак. Непосредственным поводом для перевода была «Антология английской поэзии», которую составлял С. Маршак.  Составление затягивалось, а после заключения пакта Молотова-Риббентропа, когда Германия сделалась другом СССР, а Англия – врагом, издание такой антологии сделалось невозможным. Знаменитый Шестьдесят Шестой сонет был впервые опубликован в 1940 году в журнале «Молодая гвардия», № 5–6.

Сонет 66
Tired with all these, for restful death I cry:
As to behold desert a beggar born,
And needy nothing trimmed in jollity,
And purest faith unhappily forsworn,
And gilded honour shamefully misplaced,
And maiden virtue rudely strumpeted,
And right perfection wrongfully disgraced,
And strength by limping sway disabled,
And art made tongue-tied by authority,
And folly (doctor-like) controlling skill,
And simple truth miscalled simplicity,
And captive good attending captain ill:
Tired with all these, from these would I be gone,
Save that, to die, I leave my love alone.

Вот как звучит он в оригинале.

В эпоху сталинских репрессий это стихотворение звучало, по меньшей мере, вызывающе. Вообразим себе: на дворе тот самый 1938 год. Трудно представить себе лучшую акустику для этих четырнадцати шекспировских строк. И Пастернак не упустил случая высказаться в полный голос против окружающей его «злобы дня»:

Измучась всем, я умереть хочу.

Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,
И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену,
И вспоминать, что мысли заткнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.
Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу трудно будет без меня.

Самой оригинальной чертой, отличающей перевод Пастернака от других переводов того же сонета, является необычная густота просторечных оборотов и идиом. «Тоска смотреть», «мается», «попадать впросак», «лезет в свет», «катится ко дну», «ходу нет», «заткнуть рот», «слывет» … Этим густым поговорочно-просторечным языком достигается удивительный эффект. Приговор времени выносится словно от имени самого народа – носителя языка.

А вот этот сонет в переводе С.Я. Маршака:   

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж

Достоинство, что просит подаянья,

Над простотой глумящуюся ложь,

Ничтожество в роскошном одеянье,

И совершенству ложный приговор,

И девственность, поруганную грубо,

И неуместной почести позор,

И мощь в плену у немощи беззубой,

И прямоту, что глупостью слывет,

И глупость в маске мудреца, пророка,

И вдохновения зажатый рот,

И праведность на службе у порока.

Все мерзостно, что вижу я вокруг...

Но как тебя покинуть, милый друг!

Работу над переводами сонетов Маршак начал ещё во время войны, на фоне общего подъёма интереса к культуре наших англоязычных союзников, а завершил в 1948 году, когда уже вовсю полыхала “холодная война”.

Выход в свет перевода шекспировских "Сонетов" имел беспрецедентный успех. Работа Маршака сделала шекспировские сонеты "фактом русской поэзии".

А вот как звучит этот сонет в исполнении барда С. Никитина.                                                                                                       

Почитать стихотворение в оригинале и в переводах можно в секторе литературы на иностранных языках. 

Материал подготовила главный библиограф сектора литературы на иностранных языках Степанова Е.Н.