В Национальной библиотеке имени С. Г. Чавайна Республики Марий Эл хранится богатое собрание краеведческих журналов и газет. И, хотя новости в газетах живут до выхода свежего номера, а потом теряют свою новизну, далеко не всегда они становятся старыми. А если публикации связаны с именем Сергея Григорьевича Чавайна, они, наоборот, становятся как нельзя актуальными в преддверии дня его рождения, 6 октября. Так, в газете «Марийская правда» за 13 сентября 1964 года опубликована статья «Небо осенью дышало (Из записной книжки охотника)». Автор её – Юрий Сергеевич Чавайн, сын Сергея Григорьевича, поэт, музыкант, представитель марийской поэзии 1960-х годов.

Юрий Чавайн обладал оригинальным самобытным творческим стилем, главной чертой которого была особая углубленность, сосредоточенность на своем внутреннем мире. Эта особенность творчества поэта, видимо, была продиктована самой его жизнью. Семи лет он остался без своего знаменитого и любимого марийским народом отца. Счастливое детство сменилось тяжелым периодом бремени «сына врага народа». Именно в эти трудные годы душа будущего поэта потянулась к родной природе, где он находил созвучие своим настроениям, переживаниям.

Юрия Чавайна называют «певцом марийской природы». Очень ярко это отразилось в лирической поэме «Сонарзе» («Охотник», 1962) – наиболее значительном его произведении. Но, как видно из публикации в «Марийской правде», о природе Юрий Сергеевич писал не только стихами. В газетном очерке он также проникновенно и убедительно выступает в защиту зеленого мира природы, вдохновенно и с любовью раскрывает этот таинственный мир:

«Разгоравшаяся заря одну за другой гасила звезды. Над густой зеленью леса, словно розовые лебеди, плыли облака. Мы шли по краю росистой полянки, завороженные красотою рождения нового дня. Тени ночи еще цеплялись за густые лапы раскидистых елей, но перед неумолимым светом как бы уходили в глубь сонного леса и растворялись среди мха и высокого папоротника.

Вдруг почти из-под самых наших ног взлетел выводок рябчиков. Шум крыльев нарушил наше любование августовским утром…

– Брусничку клевали, взволнованно прошептал Алексей. Я кивнул головой и мы пошли к пихте, стоявшей в другом конце полянки. Минуты три-четыре посидели тихо, затем я стал манить в пищик голосом самки. Поманил раз, другой, потом еще и еще…

Скользнув по ярким гроздьям рябины, на полянку упали золотые лучи солнца. Лес ожил. Звонче зажурчал невидимый ручеек, затенькали синицы, весело кувыркаясь между березовыми ветками. В вершинах старых елей зацокали клесты. Где-то пронзительно прокричала голубокрылая сойка. И вдруг среди этих птичьих голосов – тихое и нежное-нежное «пи-и-ти, пи-и-ти!»

Я встал, выбрал поудобнее место, чтобы низко нависшие пихтовые лапы не скрывали от глаз всю поляну, взвел курки, поманил еще раз. Напротив меня чуть заколыхалась трава и показались два рябчика. Я посмотрел на Алексея. Он поднялся. Быстро, бесшумно, как это умеют делать бывалые охотники. Я взглядом показал на рябков. Вслед за первой парой из травы вынырнули еще три, и все вместе, низко опустив головы к земле, с этим нежным «пи-и-ти!», побежали в нашу сторону. Они бежали на зов матери, ласково откликались ей, не подозревая, что нацеленные на них ружья в каждую секунду готовы хлестнуть горячим свинцом.

Мы переглянулись. Нас охватило какое-то особое чувство, которое сильнее охотничьего азарта. Золото солнца, пробудившего жизнь в лесу, нежная доверчивость бежавших навстречу рябков… Нет! Просто не хватило сил эхом сухого выстрела разбить наполненную голосами жизни утреннюю тишину. Пестренькие маленькие курочки скрылись в густом подлеске. Алексей широко улыбнулся, и мы, закинув ружья за плечи, зашагали к меже. Охота после этих пережитых секунд показалась немыслимой».

За этими строками видится автор – человек с чуткой душой, влюбленный в красоту родных лесов, полей и родников. И если обратиться к поэзии Юрия Чавайна – там звучит та же тема: о родине и родной природе, о любви, доброте и счастье жить в этом мире:

«Охотник полной грудью дышит
Настоем трав, хмельным слегка.
И посвист рябчиков он слышит
И звонкий лепет родника.

Устанет, зачерпнет водицы,
Напьется – и опять вперед.
Вновь для него без страха птица
О чем-то весело поет.

Нет, вальдшнепа в лесу не сбил он
Свинцом горячим на лету,
Но сердце снова ощутило
Родной природы красоту.

Влеченье к ней неистребимо…
Вернется из лесу стрелок,
И в волосах его любимой
Лесной засветится цветок».

(«Охотник»)

«Мы лежим на полянке, вдыхая аромат вянущей травы, смешанной с терпким запахом грибов. Алексей молча щурится на голубое небо, положив под голову широкие ладони. Солнце зацепилось за мохнатую шапку сосны…

Мой дружок встал, взял корзину и добавил:

– Пойдем, разведаем, куда на жировку слетаются черныши.

И вот мы идем по краю гречневого поля, внимательно всматриваясь в ряды темно-коричневых снопов. Проходя около заросшего кустарником болотца, Алексей вдруг остановился, поманил меня... Кусок коры, лежавший рядом с корягой, скрылся под водой и всплыл в метрах трех-четырех. Это был хлопунец чирка-трескунка. Всплыв, он прижал голову к телу и притих. Ряска плотно лежала на нем и он казался точь в точь отвалившейся корой дерева.

Мы отошли от болотца метров на двести и сели под невысоким дубом. Солнце наполовину уже закатилось за березы, залив розовым светом коричневый простор поля. Над нами со свистом пролетела стая вяхирей. Из оврага тянуло прохладной сыростью. На узловатые корни дуба с глухим стуком падали желуди.

Стая черных птиц с непривычно куцыми хвостами опустилась на снопы посередине поля. Осмотревшись вокруг (нет ли врага), тетерева дружно стали клевать зерно. Мы наблюдали за чернышами до тех пор, пока они, насытившись, не улетели в опустившиеся сумерки звездного вечера.

Назавтра, ни свет ни заря, мы уже лежали на мягких снопах по краям березовой рощи. Из деревни доносилось кукареканье петухов, на пасеке лениво брехала собака. Под гречневым снопом бойко похрустывала мышь.

И вот из-за гребня елей брызнули первые лучи солнца. Тусклые до тех пор краски осеннего пейзажа сразу ожили, лаская глаза своими мягкими переливами. Над полем появились вяхири. Они то опускались на гречневые снопы, то садились на засохшую вершину высокого вяза.

Наконец послышался долгожданный шум упругих крыльев, и на соседнюю березу сели тяжелые птицы. Я осторожно выглянул из своего укрытия – на верхних ветвях качались тетерки. Волнение улеглось. Плавно спустил курки и снова стал всматриваться в простор поля. Справа от меня раздалось короткое бормотанье. Затем чуть дальше и чуть ближе – чуфыканье. Сердце замерло… И вот косачи уже сидят на гречневых снопах…»

Приходите в Национальную библиотеку имени С. Г. Чавайна, присоединяйтесь к мероприятиям и акциям библиотеки, посвященным памяти Сергея Григорьевича – 6 октября отмечается очередная годовщина со дня его рождения. Лучшая память о писателе – его произведения. Читайте книги в самой лучшей и главной библиотеке республики, будьте здоровы и счастливы!

Материал подготовила О. А. Севрюгина, главный хранитель фондов