ЛИЧНОСТЬ В ИСТОРИИ. «Потёмкинские деревни». Как создавался миф

24 сентября 1739 года родился будущий светлейший князь и генерал-фельдмаршал Григорий Александрович Потёмкин. Когда о нём говорят, вспоминают, прежде всего, что он был фаворитом императрицы Екатерины II, и потёмкинские деревни. И почему-то уходят на второй план его огромные заслуги перед Россией. А ведь он был создателем Черноморского флота, одним из инициаторов присоединения к Российской империи Северного Причерноморья, при непосредственном его участии в состав империи вошёл Крым, основаны города Севастополь, Херсон, Николаев.

Словосочетание «потёмкинские деревни» воспринимается как символ обмана, показухи, очковтирательства. Что же такое «потёмкинские деревни» и были ли они на самом деле?

В 1776 году Григорий Потёмкин занялся освоением земель Северного Причерноморья. Императрица назначила его губернатором новых Российских территорий, и Потёмкин со свойственной ему энергией принялся за их освоение и обустройство.

Когда через несколько лет императрица совершила вошедшую в историю поездку по новым российским территориям, её взору предстала совсем другая земля. В забытых, глухих местностях она увидела города и деревни, войска, процветающее население.

Екатерина от всего увиденного была в восторге, она писала после посещения Севастополя: «Здесь, где тому назад три года ничего не было, я нашла довольно красивый город и флотилию довольно живую и бойкую на вид; гавань, якорная стоянка и пристань хороши от природы, и надо отдать справедливость князю Потёмкину, что он во всём этом обнаружил величайшую деятельность и прозорливость».

Все эти достижения удивили не только Екатерину, но и дипломатический корпус, сопровождавший в поездке императрицу. Именно после этой поездки начинает появляться информация, что всё это – неправда, показуха. Потёмкин якобы специально распорядился, и одни и те же строения перевозили с места на место, чтобы обмануть императрицу.

Уже доказано, что автором мифа о потёмкинских деревнях является Георг фон Гельбиг, секретарь посольства Саксонии в Петербурге при дворе Екатерины II. Он обзавёлся множеством знакомств, которые использовал для шпионажа. Когда «деятельность» Гельбига была раскрыта, Екатерина выставила его из России.

Обиженный Гельбиг в немецком журнале «Минерва» опубликовал биографический очерк о князе Григории Потёмкине-Таврическом. В нём он и писал о том, что основная часть селений, которые императрица видела на своём пути, были всего лишь театральной декорацией, и о других «фактах»: «От природы пустые степи были населены людьми, на большом расстоянии видны были деревни, но они были намалёваны на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны». Что интересно, сам Гельбиг в поездке не был.

Рассказы о мифических деревнях и кочующих туда-сюда стадах и жителях деревень появились задолго до того, как их опубликовал Гельбиг. И появились они в российской среде. Причём некоторые – ещё даже до начала поездки. Успехи Потёмкина радовали далеко не всех.

Так были или нет в действительности бутафорские потёмкинские деревни? Были. В какой-то степени.

Так, задолго до приезда императрицы губернаторы территорий получили строгое предписание побелить дома, отремонтировать крыши и заборы по пути следования императрицы, украсить окна цветами. Было ли это сделано? Конечно. Но если завядшие цветы через несколько дней выбросили, то отремонтированные крыши и обновлённые стены домов остались. Что касается дорог – действительно, их где отремонтировали, где проложили по целине к приезду императрицы. Для этого были выделены из казны большие деньги. И дороги эти после поездки императрицы тоже остались на своём месте.

Один из участников путешествия Екатерины, граф де Сегюр писал: «Города, деревни, усадьбы, а иногда простые хижины так были изукрашены цветами, расписанными декорациями и триумфальными воротами, что вид их обманывал взор, и они представлялись какими-то дивными городами, волшебно созданными замками, великолепными садами».

Да, украшательств было много. Но ведь сами дома были настоящими, не нарисованными. Об этом участники поездки тоже писали.

Прошёлся фон Гельбиг и по Черноморскому флоту, который Потёмкин продемонстрировал императрице и её гостям. Они были восхищены, увидев на рейде Севастопольской бухты 3 линейных корабля, 12 фрегатов, 20 мелких судов, а салют из их пушек стал одним из самых ярких зрелищ за всё путешествие.

Но саксонский секретарь писал, что военный флот «…состоял из купеческих кораблей и старых барок, кои отовсюду согнали и приправили в вид военных кораблей».

В сказки о картонных кораблях поверили в Османской империи. Ещё не закончился вояж Екатерины II, а по дипломатическим каналам стали поступать донесения о том, что флот хоть и есть, но не в таких уж больших количествах, корабли сделаны из гнилого дерева и скоро развалятся, армия неподготовленная и малочисленная.

И решили турки: коль всё так плохо у России, значит, надо немедленно возвращать Крым и другие Причерноморские земли. И в августе 1787 года Османская империя вновь объявила нашей стране войну.

Черноморский флот под командованием адмирала Фёдора Ушакова, который турки считали бутафорским, нанёс им разгромные поражения в нескольких морских сражениях. Также османам пришлось уступить крепости Очаков, Измаил, Анапа. Турция убедилась, что миф о потёмкинских деревнях – это действительно миф.

Сама Екатерина II, умевшая окружать себя способными государственными деятелями, высоко оценивала Г. А. Потёмкина, присвоив ему почётный титул князя Таврического. В письме барону Гримму после получения известия о смерти князя, она отмечала: «Это был человек высокого ума, редкого разума и превосходного сердца... он был государственный человек: умел дать хороший совет, умел его и выполнить... Князь Потёмкин был великий человек, который не выполнил и половины того, что был в состоянии сделать... Теперь вся тяжесть правления лежит на мне».