В деревне парень был рождён,
Но день, когда родился он,
В календари не занесён.
Кому был нужен Робин?..

Зато отметил календарь,
Что был такой-то государь,
И в щели дома дул январь,
Когда родился Робин…

В шотландской деревушке Аллоуэй и сегодня стоит маленькая глинобитная хижина под соломенной крышей. Здесь 25 января 1759 года в семье фермера Вильяма Бёрнса родился сын Роберт. Когда мальчику исполнилось семь, а его брату Гильберту шесть лет, отец пригласил в дом молодого учителя Джона Мердока, который научил мальчиков правильно говорить по-английски и выразительно читать стихи. Через некоторое время Вильям Бёрнс продал собственноручно построенное жилище, чтобы взять в аренду 70-акровый надел земли в хозяйстве Маунт Олифант, и вся семья переехала туда. Бёрнсам жилось нелегко, и потому в сельскую школу Роберт ходил всего одно лето, да и то по очереди с братом: пока один учился, другой помогал отцу и матери по хозяйству. Отец, несмотря на нужду, делал всё возможное, чтобы дать детям хоть какое-то образование: сам занимался с сыновьями вечерами при сальной свечке.

Мать Роберта часто пела народные песни на шотландском диалекте. Мальчик жадно впитывал богатство родного языка. «От старых песен прорастали дремавшие во мне зёрна поэзии», – написал впоследствии Роберт Бёрнс в одном из писем.

Так проходило детство Роберта. Он работал, читал всё, что попадалось под руку, а по вечерам бегал в соседний городишко, где собиралась местная молодёжь. И вот однажды во время жатвы (а Роберту шёл тогда пятнадцатый год) помощницей будущего поэта оказалась прелестная девушка Нелли, которая и пробудила в нём «ту пленительную страсть», которую Роберт считал одной из самых светлых человеческих радостей. Тогда он и попытался впервые облечь чувства в рифмы. Так, по его словам, для него началась Любовь и Поэзия.

Жизнь юноши изменилась в 1777 году, когда отец перебрался на ферму в Лохли близ Тарболтона. Роберт стал, к большому неудовольствию отца, участвовать в светской жизни Тарболтона. Он записался в деревенскую школу танцев, основал Тарболтонский клуб холостяков, вступил в масонскую ложу.

А потом на семью Бёрнсов свалилась неожиданная беда. Хозяин фермы Мак-Люр, у которого Бёрнсы были арендаторами, вдруг предъявил им иск об уплате огромной по тем временам суммы в семьсот семьдесят пять фунтов, выплата которой означала для фермеров полное разорение. И Вильям Бёрнс обратился с жалобой в третейский суд. А пока судьи рылись в бумагах, отец решил отослать Роберта в город Эрвин, чтобы тот научился чесать и трепать лён. В Эрвине Роберту попала в руки небольшая книжка – стихи Роберта Фергюссона, написанные по-шотландски. И Бёрнс понял, что его родное наречие существует не как простонародный диалект, а как литературный язык, на котором можно писать отличные стихи.

После смерти отца двадцатипятилетний Роберт стал главой семьи, хозяином новой фермы Моссгил. Он без устали работал, а по вечерам часто уходил в Мохлин потанцевать с девушками, которым посвятил так много стихов. В один из субботних вечеров молодёжь, как водится, плясала в таверне. Вдруг в зал вбежала собака Роберта и бросилась к своему хозяину. Тот пошутил: «Вот бы мне найти девушку, которая полюбила бы меня так же преданно, как мой пёс». Все засмеялись, а Роберт встретился взглядом с Джин Армор, дочерью состоятельного подрядчика. Так началась эта любовь, которую поэт пронёс через всю жизнь.

Любовь, как роза, роза красная,
Цветёт в моём саду
Моя любовь – как песенка,
С которой в путь иду.

Сильнее красоты твоей
Моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря
Не высохнут до дна…

Роберт и Джин вступили в тайный брак по старинному шотландскому обычаю. Когда отец Джин узнал об этом, он заставил дочь отдать ему брачный контракт, из которого вырезали подписи её и Роберта, и отправил девушку к тётке в Пэйли. Роберт был уверен, что она предала его. Он был потрясён до глубины души. Пусть он любит её, но вырвет из сердца, найдёт другую, забудет Джин навсегда!

31 июля того же года в маленькой типографии Вильсона, в Кильмарноке, закончили печатать шестьсот двенадцать небольших книжек – первый сборник стихов поэта Роберта Бёрнса. И за неделю Бёрнс стал знаменитым. А Джин, «предательница» Джин, в сентябре родила ему близнецов – мальчика и девочку.

27 ноября 1786 года верхом на чужой лошади Роберт Бёрнс приехал в столицу Шотландии – прекрасный город Эдинбург. По рекомендации герцогини Гордон, законодательницы моды Эдинбурга, «поэт-пахарь» был принят в высшем свете. Он завтракал с литераторами у достопочтенного профессора Блэра, обедал с лордом Гленкерном у его друга адвоката Эрскина, танцевал на балах с первыми красавицами города. На ассамблее шотландской масонской ложи Великий магистр торжественно провозгласил здравицу «За Каледонию и за Барда Каледонии, брата Бёрнса».

21 апреля 1787 года вышло эдинбургское издание стихов Бёрнса. Полторы тысячи экземпляров разошлись по подписке, остальные пятьсот были проданы в два дня. А 8 июня Роберт приехал в Моссгил – навестить родных – и там вновь встретил свою Джин…

Вернувшись в Эдинбург, Бёрнс попытался устроиться в акцизное управление. Он начал переписываться с Нэнси Мак-Лиоз, которая потеряла от него голову и в которую он сам был влюблён. Поэт снова стал писать – много и хорошо. Но пришла весточка из дома: родители выгнали Джин, которая снова ждёт ребёнка от Роберта, и та живёт у приютивших её добрых знакомых на мельнице. И в феврале 1788 года Бёрнс уехал из Эдинбурга с официальной бумагой из акцизного управления и горькой тревогой за Джин, брошенную на произвол судьбы. А приехав домой, он назвал Джин своей женой…

Из всех ветров, какие есть,
Мне западный милей.
Он о тебе приносит весть,
О девушке моей.

Леса шумят, ручьи журчат
В тиши твоих долин.
И как ручьи, мечты мои
К тебе стремятся, Джин…

«Бёрнс, как ему и подобало, вернулся к цепу, но мы надеемся, что он не бросил и перо», – писала в то время одна из столичных газет. И действительно, Бёрнс взял в аренду ферму и вернулся к привычному труду. Правда, земля там была неважная, ферма запущена, а дом разрушился, но зато в этом положении была определённость. Поэт с утра до вечера был занят тяжёлым физическим трудом – ремонт построек, пахота, жатва. Работа на ферме губительно влияла на его здоровье, всё чаще повторялись приступы его больного сердца. И всё же у Бёрнса ни на минуту не пропадала вера в жизнь.

14 июля 1789 года пала Бастилия. Эхо Великой французской революции прокатилось по всей Европе. Как раз в этом году Роберт Бёрнс был назначен на должность акцизного чиновника. Он стал служащим того самого «слабоумного Джорджи» – короля Георга Третьего и того реакционного правительства Вильяма Питта, против которых он так откровенно высказывался. И все горести, которые ему довелось пережить в те годы, происходили оттого, что по должности он должен был вести себя как образцовый служащий короны, а по натуре был настоящим бунтарём и вольнодумцем. В списках, ходивших по рукам, сохранились стихи тех лет, опубликованные только после смерти Бёрнса. Среди них и «Дерево свободы» – прямой отклик на Великую французскую революцию.

Осенью 1791 года Роберт Бёрнс переехал в небольшой, но оживлённый город Дамфриз с женой и детьми, где и прожил до июля 1796 года, когда тяжёлая болезнь унесла жизнь тридцатисемилетнего поэта. Семья его осталась без средств к существованию.

Бёрнса хоронили с помпой: регулярные войска шли церемониальным маршем до кладбища, играл похоронный марш. Джин не смогла проводить Роберта: в этот час она родила ему пятого сына. Друзья поэта взяли на себя заботу о ней и о детях.

А через много лет, когда слава Бёрнса достигла придворных кругов Лондона, король назначил его вдове пенсию. И Джин, верная памяти Роберта, от этой пенсии отказалась.

Как-то он сказал Джин, что через сто лет его стихи будут знать и читать больше, чем при его жизни. И он был прав. Пожалуй, нет на земле поэта, которого бы так знали и так пели на его родине на протяжении двух веков. И можно надеяться, что голос его никогда не умолкнет в людских сердцах.

Материал подготовила библиотекарь редакционно-издательского отдела Е. Ф. Хисамутдинова