Факт, что литература XVIII века находится в «мертвой зоне» читательского внимания. Поднапрягшись, мы еще вспомним основателя первого университета Ломоносова с его строками о том, что «науки юношей питают»; назидательного Фонвизина изобразившего недоросля Митрофанушку; сентиментального Карамзина, настаивающего на том, что «и крестьянки любить умеют»; обличительного Радищева, который, путешествуя из Петербурга в Москву, внезапно обнаружил ужасы крепостного права; старика Державина, который «в гроб сходя», приехал в Царскосельский лицей благословлять юного Пушкина...

А вот имена Сумарокова, Хераскова, Хемницера и именинника сегодняшнего дня Тредиаковского еле-еле просвечивают сквозь мглу веков. Они не вызывают решительно никаких ассоциаций, кроме ощущения безнадежной скуки и нечитаемости.

Согласимся. Читать их тексты действительно трудно, да, наверное, и не надо (если, конечно, ты не профессиональный филолог!) Но: в свое время эти люди были властителями умов и много сделали для только еще зарождающейся русской литературы. Отдадим же дань уважения одному из них.

Василий Кириллович ТРЕДИАКОВСКИЙ поистине совершил революцию, издав в 1730 г. книгу «Езда в остров Любви». Это был единственный на то время светский роман. Аллегорическое повествование о нежных чувствах стало для многих на долгое время «путеводителем» в любовных делах. Произведение, конечно, не оригинальное. Это – перевод романа Поля Тальмана «Le voyage a l,ile d,Amour». Так Тредиаковский познакомил читателей с жанром французского галантного романа.

Тредиаковский мечтал быть представленным императрице и лично преподнести ей книгу. Его мечта осуществилась. Анна Иоанновна пришла в восторг от романа. Литератор получил звание придворного поэта и переводчика, а затем и звание академика Российской Академии наук.

Однако успех поэта был недолгим. В 1740 году случился один из самых трагических эпизодов в жизни литератора – печально известная шутовская свадьба в Ледяном доме, устроенная Анной Иоанновной.

Венчали русского князя Михаила Голицына и придворную шутиху Авдотью Буженинову. По сути, это была казнь. Императрица была уверена, что у пары нет ни единого шанса пережить тридцатиградусную февральскую ночь среди глыб льда. Но Михаил и Авдотья остались живы, хоть и сильно замерзли. Говорят, что их спас тулуп, который Авдотье удалось выменять у одного из караульных на жемчужное ожерелье, подаренное на свадьбу императрицей. Эту историю красочно пересказал в своем романе Иван Лажечников.  

От поэта потребовали, чтобы он написал оду, восхваляющую «дурацкую свадьбу». Тредиаковский, находя забаву отвратительной, попытался гордо отказаться, за что был подвергнут свирепому и унизительному телесному наказанию. Жестоко избитый поэт всё же вынужден был сочинить эпиталаму, начальная строка которой звучала так: «Здравствуйте, женившись, дурак и дура». Читать свое сочинение на свадьбе поэт должен был, по приказу императрицы, в шутовском наряде.

Как видим, первая попытка русской литературы в лице Тредиаковского отстоять хотя бы относительную независимость от власти закончилась плачевно. Демарш поэта был одновременно и героическим, и жалким.

Однако начало процессу осознания русской поэзией своего сверхвысокого статуса было положено!

Еще одна великая заслуга Тредиаковского: поэт положил начало реформе русского стихосложения. Он указал на то, что способ сложения стихов зависит от природных свойств языка. Поскольку в русском языке ударение не закреплено за определенным слогом, то нашему стиху нужна иная силлабика, нежели чем, например, французскому, где ударение фиксированное и всегда падает на последний слог.

К сожалению, об этой огромной заслуге Тредиаковского мы благополучно забыли. В нашем сознании единоличный создатель русской поэзии – Ломоносов.

А ведь изначально на это звание претендовали, помимо Ломоносова, ещё и Тредиаковский с Сумароковым. Борьба между тремя литераторами велась напряженно и резко, ибо ставки в ней были запредельно высоки. Речь шла о том, кому доведётся остаться в истории в качестве отца-основателя русской словесности и начертать для нее путь на века.

Скажем прямо, Тредиаковский был повержен уже в самом начале этого литературного конфликта, а полная и окончательная победа в нем досталась, как мы прекрасно знаем, Ломоносову. При дворе и в глазах читающей публики Ломоносов вырвался далеко вперед, а Тредиаковский становился фигурой все более маргинальной, странной, с которой можно не считаться. Началось его вытеснение из литературы.  

Оставшись в почтенном возрасте без службы, без средств к существованию, без былого почтения к себе, Тредиаковский стал зарабатывать уроками. Но сочинять и делать переводы он не прекратил. Трудолюбие его было поразительным. Более 20 лет он посвятил переводу «Древней истории» Шарля Роллена (9 томов) и его же «Римской истории» (16 томов). Когда пожар уничтожил уже переведенные им тома, он не опустил руки и перевел их заново (!!!). Эти труды и многие другие были изданы Тредиаковским за свой счет, несмотря на «крайности голода и холода с женою и детьми», которые он испытывал.

Одно из самых известных сочинений Тредиаковского –  стихотворный перевод французского романа Франсуа Фенелона «Приключения Телемака». Книга вышла под названием «Тилемахида» за два года до смерти поэта.

Екатерина II, которая недавно взошла на престол, усмотрела в поэме оскорбительные намеки на собственное воцарение. С ее легкой руки «Тилемахида» стала предметом насмешек и издевательств. По свидетельству современников, при дворе было установлено шуточное наказание: за легкую вину – выпить стакан холодной воды и прочитать вслух страницу текста из «Тилемахиды», а при большей провинности – учить текст наизусть.

Да. Вирши Тредиаковского громоздки и неуклюжи (ведь тех стихотворных размеров, к которым мы привыкли, тогда еще не существовало) и были трудны для восприятия даже в XVIII веке, не говоря уже о современных читателях.

Но, когда В.Г.Белинский («Взгляд на русскую литературу 1846 года») называет учёность Тредиаковского бесплодной, его трудолюбие – бездарным, когда он утверждает, что поэт ничего не сделал для русской литературы, - то соглашаться с уважаемым критиком совсем не хочется…

Как же не сделал, когда созданная система русского стихосложения изначально называлась системой Ломоносова – Тредиаковского, а по историческим книгам Тредиаковского училось несколько поколений русских людей!?!  

Скорее мы согласимся с мнением А.Н.Радищева, который весьма образно заявил о том, что Тредиаковский достоин бессмертной славы: «Его обязательно выроют из поросшей мхом забвения могилы…»

Не будем утверждать, что в Центре чтения Национальной библиотеки – большая коллекция произведений Тредиаковского. Но те читатели, кто заинтересовался сложными процессами в развитии литературы XVIII века, обязательно найдут у нас и его стихи, и отрывки из прозаических произведений, и фрагменты работ по истории, и статьи о русском стихосложении. Добро пожаловать!

Материал подготовила главный библиотекарь Центра чтения Нагибнева И.Н.