Сегодня, в первый день нового учебного года, именинника дня Иннокентия Анненского мы вспоминаем добрым словом и как УЧИТЕЛЯ «милостию божией», и как замечательного русского ПОЭТА.

Сначала про его учительство.

Анненский почти всю свою жизнь посвятил  педагогической деятельности. После окончания с отличием историко-филологического отделения Петербургского университета (кстати, за время учебы выучил 14 языков!) он преподавал в гимназиях Санкт-Петербурга и Киева, в Павловском институте, на Высших женских курсах…

Кто работает или работал в школе, знает, какой это увлекательный, но изнурительный, изматывающий труд. Что ж говорить об Анненском с его больным сердцем, проработавшем в гимназии всю жизнь, до 54-х лет. Известно, что его нагрузка порой доходила до 56 часов в неделю, а это по 9-10 уроков в день!  

Позже Анненского назначили директором престижной Николаевской мужской гимназии в Царском Селе. Гимназия имела статус Императорской, поэтому на пост руководителя искали не просто хорошего педагога, а профессионала высшего класса и к тому же знатока этикета.

В Царскосельской гимназии Анненский преподавал один из самых нелюбимых гимназистами предметов – греческий язык. Но Иннокентий Федорович,  вспоминал его ученик Э. Голлербах, «сумел внести в предмет нечто от Парнаса, и лучи его эллинизма убивали бациллы скуки».

Современники в один голос заявляли, что Анненский был искренне влюблён в культуру эллинской эпохи. Одержимый античностью, он замыслил перевести на русский язык все трагедии любимого им Еврипида и дать к ним подробный комментарий. Этот план к концу жизни был выполнен: все 17 дошедших до нас трагедий были успешно переведены и откомментированы с любовью и доскональной точностью.

Вместе с гимназистами директор разыгрывал сцены из пьес Софокла и Еврипида на греческом языке, следил, чтобы костюмы шились в стиле эпохи, а зал, где проходили выступления, был бы расписан фресками в духе Древней Эллады.

Царское Село по праву считается у нас колыбелью русской литературы, поэтической столицей России.

Так уж повелось с пушкинских времен, что жить в Царском Селе и не писать стихов – невозможно. Там сам воздух, сама природа дышат поэзией.

Конечно же, Анненский, человек с безупречным вкусом, умный и тонкий, стихи писал. И, скорее всего, писал много. Вот только тщательно это скрывал и не делал никаких попыток публиковаться. Да и молодым поэтам он настоятельно советовал не публиковаться хотя бы до тридцати лет. Речь, конечно, подчёркивал Анненский, идет не о гениях, а просто о хороших поэтах.

Сам Анненский как стихотворец был тогда почти никому не известен. Да,  собственно, свои лучшие стихи он написал лишь в последние годы жизни, когда уже вовсю гремели имена Брюсова, Сологуба, Бальмонта… Но все они, бывшие безумно знаменитыми при жизни, потом отошли на второй план. Почему?

Потому, считает автор статей о русской литературе, поклонник Анненского, поэт  Александр Кушнер, что все они были «маги, жрецы, андрогины, демоны, рыцари и паладины… Читать стихи этих экзотических существ примерно то же самое, что читать лирическую исповедь орла или крокодила… И лишь один Анненский оставался человеком…»  Человеком, добавим, воспитанным, совестливым, который не делал ничего напоказ. Он терпеть не мог богемы. Современники говаривали, что невозможно представить его сидящим в «Бродячей собаке»…

К сожалению, сейчас бОльшим спросом пользуются эпатажные биографии поэтов, нежели их стихи. Донжуанский список Пушкина известнее «Полтавы»… Айсидору Дункан знают лучше, чем есенинского «Пугачёва»… Что из этого получается – мы можем с горечью наблюдать на печальном примере Пушкина, Цветаевой, Маяковского и других жертв обывательского любопытства… 

Анненский и в этом смысле был на редкость «скучен». И, по понятиям того времени, очень старомоден. В 24 года он женился на 38-летней женщине, в которую страстно влюбился, будучи ещё студентом 3-го курса, и у которой уже было двое сыновей-подростков. С нею он и прожил всю жизнь. Еще не оперившийся молодой человек принял на себя, как пишет в своих воспоминаниях его племянница, «заботу о большой семье, привыкшей к обеспеченной жизни, и считал своим долгом, чтобы жена и дети ни в чем не нуждались». Чтобы содержать семью должным образом, он и брал те самые 56 уроков в неделю. Такое и здоровому человеку было не под силу…

С годами стала сказываться разница в возрасте, в отношениях появились холодность и отчужденность. Но Анненский в сердечных делах был крайне деликатным.  Его семейная драма была спрятана от посторонних глаз.  

Анненский-поэт – это всего лишь ДВА сборника стихов. Два! Но – каких!

Первый - «ТИХИЕ ПЕСНИ» - вышел в свет в 1904 г. под псевдонимом «Ник. Т-о». К моменту выхода сборника автору было уже почти пятьдесят лет, и он не поставил своё настоящее имя на обложке дебютной книги.

Сборник остался практически незамеченным. Только В. Брюсов и А. Блок обратили внимание (не очень благосклонное, кстати) на «Тихие песни». Но и они не разгадали, кто скрывается за псевдонимом, хотя все эти пять букв (Н.И.К.Т.О) есть в имени Иннокентий.

Почему Анненский выбрал такой псевдоним? Вполне возможно, что здесь он вспомнил своего любимого Гомера: «Никто» - так, чтобы избежать гибели,  назвался циклопу Полифему хитроумный Одиссей.  

Странные стихи писал господин Ник. Т-о: сердечные, мягкие, искренние.  Совестливые какие-то. Совсем не модные. Какое уж тут признание в эпоху всеобщего эпатажа, какая слава…

Второй сборник - «КИПАРИСОВЫЙ ЛАРЕЦ» - вышел уже после смерти поэта.

А ведь Анненского не спутаешь ни с каким другим поэтом!

Как хороша его рифма! Она точна и изящна. И – часто сопрягает разные грамматические формы, разные части речи. А это – высший пилотаж в поэзии!  

Например: сужен – жемчужин, поблёк – холодок, десять – завесить, свечений – священней, зажим – чужим…  Все эти примеры, кстати, взяты из одного лишь стихотворения «Дальние руки» (1909).

А ещё – у стихов Анненского учащенный пульс. Сбивчивость, интонационные перебои, срывы, всплески. В них – живое чувство, сопереживание, отсутствие равнодушия.

А каков его словарь! Он замечательно богатый и разнообразный!  

И всё это соединяется у Анненского, повторюсь, с предельной сердечностью, мягкостью, искренностью. Он не стесняется простых чувств: «Я люблю, когда в доме есть дети // И когда по ночам они плачут…»

Самое популярное стихотворение Иннокентия Анненского – «Среди миров, в мерцании светил…»  Широкой публике оно известно прежде всего как романс.  Александр Вертинский, Алла Баянова, Владимир Высоцкий, Зара Долуханова, Валерий Ободзинский, Борис Гребенщиков, Олег Погудин, Александр Суханов – каждый из этих исполнителей привносил в стихи Анненского новые краски, находил в них что-то своё –  сокровенное, глубоко личное.

При жизни поэзия Анненского, к сожалению, оказалась незаслуженно недооцененной. Так получилось, что один из лучших поэтов начала века был обречён на глухоту современников.

Ахматова скажет о нём:  
«А тот, кого учителем считаю,
Как тень прошёл и тени не оставил…»

Это уже потом, после смерти, его стали называть блестящим представителем Серебряного века русской поэзии, «последним из царскосельских лебедей»:

К таким нежданным и певучим бредням

Зовя с собой умы людей,

Был Иннокентий Анненский последним

Из царскосельских лебедей…

                                                (Николай Гумилев «Памяти Анненского», 1911)

Это уже потом обнаружилось вдруг, что Анненский писал по-настоящему сильно, смело, ошеломительно ново, что он намного опередил своих современников-поэтов. 

«Нисколько не смущаюсь тем, что работаю исключительно для будущего», - так сказал о себе Анненский.

И сегодня мы понимаем, что Иннокентий Анненский – это поэт одного уровня с Блоком и Мандельштамом. И что он, однозначно, переживет и нас, и следующие поколения любителей и ценителей поэзии. Пока есть и будет русская поэзия, есть и будет Иннокентий Анненский!

С этим утверждением согласны наши читатели Петухова Елена Валерьевна, менеджер по логистике, Петухова Полина, студентка медицинского колледжа, Петухов Михаил, ученик 1«В»  класса школы №30, которые представляют книги Анненского из фонда Центра чтения (на фото).

Материал подготовила главный библиотекарь Центра чтения Нагибнева И.Н.