За годы своего правления последний царь и первый император Пётр Великий сделал многое для России: создал флот, открыл первый в стране музей, построил на болотистых землях целый город! И конечно, основал Академию наук – старейшее и крупнейшее научное учреждение России. Академия наук стала родоначальницей всей системы научной деятельности в стране.

Пётр Алексеевич, будущий Пётр Великий, получил весьма слабое домашнее образование. В то время патриарх Иоаким, ведя борьбу против «латинизации», удалил от царского двора образованных учеников Симеона Полоцкого, в результате Петра обучали менее грамотные люди. Потому, к слову, Пётр Великий до конца жизни писал с ошибками.

Однако природа наделила молодого царя  огромным любопытством и деятельным характером. Пётр стал самостоятельно – и при помощи голландского купца Франца Тиммермана – изучать всё, что нужно для военного дела и путешествий: арифметику и геометрию, астрономию и корабельное дело.

Когда Пётр стал самовластным правителем, он отправился в своё первое большое заграничное путешествие в составе того самого Великого посольства, которое посетило несколько европейских стран с двумя основными миссиями: во-первых, найти союзников для борьбы с турками, а во-вторых, привлечь в Россию специалистов в области новых технологий.

Уже тогда Пётр очень внимательно присматривался к европейской науке.  В Амстердаме он познакомился с Фредериком Рюйшем – выдающимся анатомом, сделавшим несколько важных открытий, а также собравшим потрясающую коллекцию анатомических препаратов. Пётр настолько проникся всем тем, что делал Рюйш, и особенно его мастерством патологоанатома, что взял у него несколько уроков. Позже Пётр регулярно присутствовал при вскрытиях, сам рвал зубы у подданных. Более того, даже по возвращении в Россию Пётр продолжал поддерживать связи с учителем, присылал ему разных животных из России, а в следующую заграничную поездку – в 1717 году – выкупил у старого Рюйша всю его анатомическую коллекцию. Именно она легла в основу первого российского музея – Кунсткамеры, именно для неё было выстроено здание, ставшее первым домом Академии наук.

Ещё в первом зарубежном путешествии Пётр Великий познакомился с выдающимся мыслителем и математиком Готфридом Лейбницем. Историки науки считают, что именно в беседах Петра I и Лейбница и родилась идея создания Академии наук в Петербурге. Более того, Лейбниц получил от Петра титул тайного советника юстиции и создал первую программу научных исследований в нашей стране. «Покровительство наукам всегда было моей главной целью, только недоставало великого монарха, который достаточно интересовался бы этим делом», – писал Лейбниц.

Во время второй длительной заграничной поездки, состоявшейся в 1716-1717 годах, Пётр посетил Парижскую академию наук. Важно отметить, что царь не стал напрямую копировать ни её, ни Королевское общество, ни любой другой европейский университет. «Проект», составленный Блюментростом и правленный лично Петром, начинается с анализа – чем университет отличается от академии и что будет лучше для России.

Пётр Первый создавал Академию наук по европейским канонам, но с учётом отечественной специфики. Академия была государственным учреждением; её члены, получая жалование, должны были обеспечивать научно-техническое обслуживание государства. Общая задача была сформулирована так: Академия наук учреждалась, «дабы науки размножены и в лутчее состояние приведены были».

Академия соединила функции научного исследования и обучения. Структурно она состояла из трёх частей: собственно научного подразделения, высшего учебного заведения для подготовки российских («натуральных») учёных и, наконец, гимназии, где юноши готовились бы к учёбе в академическом университете. Будущие учёные становились членами академии и получали жалование за обеспечение научно-технического развития государства.

Соратникам Петра I удалось пригласить, как он того требовал, «самолутчих учёных людей». Среди них были естествоиспытатели Г. Стеллер, Д. И. Гмелин и Г. Рихман, основатель эмбриологии К. Ф. Вольф, знаменитый натуралист и путешественник П. С. Паллас, астроном Ж. Делиль, математик Л. Эйлер, историк Г. Миллер и другие. В России их ожидало немало трудностей, однако историки отмечают, что тут они нашли наиболее благоприятные условия для занятия наукой.

Расходы на Академию наук равнялись 0, 3 % годового дохода империи. Император распорядился сделать жизнь учёных как можно более замкнутой и оградить их от реалий российской действительности, а для этого «дом академический домашними потребами удостачить…  кормить в том же доме, дабы, ходя в трактиры и другие мелкие домы, непотребными обращаючись, не обучились их непотребных обычаев, и в других забавах времени не теряли бездельно, дабы государственного убытку больше, нежели прибыли, не учинили».

Первые члены Академии наук сразу приступили к работе по умножению научного и культурного богатства России. В качестве главных направлений академики выбрали три основных класса: математический, физический (или естественный) и гуманитарный. В распоряжении учёных были коллекции Кунсткамеры, анатомический театр, Географический департамент, астрономическая обсерватория, Минералогический кабинет и даже ботанический сад.

В первые десятилетия в Академии наук закладывались основы для развития горного дела, металлургии и других значимых для государства отраслей промышленности. Ведущие географы и путешественники осваивали геодезию и картографию. Благодаря этим работам уже в 1745 году учёные создали первую карту страны – «Атлас российский».

Одновременно проводились крупные исследовательские экспедиции. Почти половина членов Академии наук приняла участие в Великой Северной экспедиции (1733-1743), которая проходила под командованием Витуса Беринга. Был снаряжен особый «академический отряд» для всестороннего изучения природных богатств и народов-этносов Сибири и Камчатки.

Большое внимание академики уделяли этнографическим исследованиям территории страны. Учёные исследовали животный и растительный мир регионов, обнаружили месторождения полезных ископаемых, описали историю, культурно-бытовые особенности и хозяйственную деятельность живущих на территории России народов и начали изучение их языков.

Спустя 12 лет после основания Академии наук известный французский физик Дорту де Меран писал: «Петербургская академия со времени своего рождения поднялась на выдающуюся высоту науки, до которой академии Парижская и Лондонская добрались только за 60 лет упорного труда».

Не забывали академики и о популяризации науки. Культурная жизнь Санкт-Петербурга обогатилась публичными лекциями по математике, физике, химии и истории, которые собирали многочисленную аудиторию.

К сожалению, Пётр Алексеевич не дожил до начала реальной работы Академии наук, но его энергия, его жажда знаний и любопытство дали ей  столь мощный импульс, что академия и поныне играет первую скрипку в оркестре российской науки. За свою 300-летнюю историю она никогда не отступала от своей миссии, связанной с поиском научных истин и служением Отечеству.

Материал подготовила заведующая отделом социально-экономической литературы С. П. Колчина