Николай Лесков – писатель уникальный.  Наверное, никто из русских классиков не знал так хорошо нравы и быт русского духовенства, никто в своём творчестве не уделял так много внимания церковной тематике. В своих «валаамских» рассказах и очерках Н. Лесков пишет о «Северном Афоне», а ещё о тех, кого так ревностно искал на Руси, – о праведниках.

Его очерк о Валааме носит название «Монашеские острова на Ладожском озере».  Читая его, ты можешь мысленно прикоснуться к той преображающей душу благодати, что и по сей день освящает монашеские острова.  Лесков пишет о неисчерпаемой духовной силе и живой душе человека из народа, счастливо сочетающего редкие природные дары – «наблюдательность, воображение и веру». Конечно, простонародные паломники в «Монашеских островах» очень просты и наивны. Но это искренние и трогательные люди. Таковы же и старообрядцы из «Запечатленного ангела».

В рассказе «Запечатленный ангел» герои выступают хранителями вековых религиозных и эстетических традиций народа. Это тонкие знатоки изографии, с негодованием отвергающие ремесленные поделки московских иконописцев, успешно потрафляющих дурному вкусу заказчиков.  «Запечатленный ангел» – произведение, в котором автор глубоко проник в тайники народного миросозерцания. Рассказ  этот наполнен каким-то непостижимым светом – светом  истовой веры. Читая его, в очередной раз убеждаешься,  насколько сильна в русском народе жажда чуда. Именно чудо приводит раскольников в лоно православной церкви. И пусть ему находится самое простое объяснение, но ведь «всяк как верит, так и да судит». Ничто не может поколебать веры бывших старообрядцев в доподлинный и высший смысл происшедшего.

Герой «Очарованного странника», Иван Северьяныч Флягин, «в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в поэме графа А. К. Толстого».  Рассказ  его о своей насыщенной приключениями и необычными событиями жизни весьма удивителен. Странствия Флягина протекают в двух плоскостях: реальной и чудесной. Грань между ними зыбка, и чудесное обладает не менее отчётливой «видимостью», чем реальное. В конце концов жизненный путь приводит героя на Валаам, в монастырь, который всё же не стал для него тихой пристанью. Флягина по-прежнему беспокойный «дух одолевает», зовя в новые странствия, к высшему подвигу жизни – умереть за народ. 

Валаам стал пристанищем и для другого героя Лескова – Павлина. Служа у генеральши, он получил репутацию бессердечного и жестокого человека.  Поведение его обусловлено не чёрствостью натуры, а своеобразной доморощенной философией: «…я почитаю, что всякий человек должен прежде всего свой долг исполнять. Я не жестокое сердце имею, а с практики взял, что всякий в своей беде сам виноват, а потворство к тому людей ещё более располагает».  Однако стоило ему полюбить и сочетаться неравным браком с той, что нимало его не любит, и столкнуться с последствиями этого брака, как обнажилась вся гибельность, ложность такого взгляда на мир. Личное несчастье Павлина будто открыло ему глаза. Пришло прозрение, страшное и живительное. И тогда он исчез из суетной жизни,  чтобы возродиться для жизни духовной.

Рассказ «Таинственные предвестья» – последний в этом своеобразном цикле Лескова и более всего напоминает сатирический очерк, да и тональность его сильно отличается от прочих «валаамских» произведений писателя. Это описанная с юмором и даже некоторой язвительностью картина нравов «глухой поры» николаевского безвременья.  А во вступлении к «историческому»  повествованию о путешествии к монашеским обителям митрополита Никанора дан иронический и весьма злободневный обзор невероятных слухов, охотно распространяемых «русскими газетами великой и малой печати». Рассказ писателя о чудесных «легких естеством и препоясанных воздушным кругом сеножатех», скопнивших сено вместо валаамских иноков, несомненно, заставит читателя улыбнуться.

Материал подготовила библиотекарь редакционно-издательского отдела Е. Ф. Хисамутдинова