На Нобелевскую премию юбиляра сегодняшнего дня (125 лет со дня рождения!) Владимира Владимировича Набокова выдвигали неоднократно. Восемь раз! Но не удостоили…  Хотя многие были уверены, что он её заслужил. Причем, заслужил дважды: за то, что совершил в русской литературе, и за то, что совершил в англоязычной. Стать великим сразу в двух непохожих литературных традициях – это уже само по себе писательский подвиг.

Как остроумно заметил один американский критик: «Набоков НЕ получил Нобелевскую не потому, что НЕ заслуживает её, а потому, что Нобелевская НЕ заслуживает Набокова…»

Сам Набоков о себе говорил так: «Я американский писатель, рожденный в России, получивший образование в Англии, где изучал французскую литературу перед тем, как на 15 лет переселиться в Германию. Моя голова разговаривает по-английски, моё сердце – по-русски…»

2 апреля 1919 года на борту греческого судна «Надежда» семья Набоковых (отец Владимир Дмитриевич, мать Елена Ивановна и пятеро их детей) покинула Россию. Покинула, как оказалось, навсегда. Старшему из детей, будущему писателю Владимиру Набокову, через 20 дней после отъезда исполнилось 20 лет.

Покинув Родину, семья потеряла все: состояние, высокое положение в обществе, родовую усадьбу и даже коллекцию бабочек, азартно и с любовью собранную отцом и старшим сыном Владимиром…  Но главное – они потеряли Россию.

Начались долгие годы скитаний: Англия, Германия, США, Швейцария…

«Я страны менял, как фальшивые деньги,

Торопясь и боясь оглянуться назад…»         (В.Набоков «Слава», 1942)

Но, в какой бы стране ни жил Набоков, на каком бы языке ни сочинял он свои произведения, память о 20 годах, прожитых в России, не сотрется никогда. Неизбывная тоска по Родине станет постоянным спутником писателя на протяжении более чем полувековой жизни за её пределами.

О чем бы ни писал Набоков, прежде всего он писал о России. Образ «утраченной Родины» будет переходить из одного его стихотворения в другое, из романа в роман, вплоть до самого последнего…

Иностранных интервьюеров в свое время весьма обескураживал такой факт: почему господин Набоков при своих умопомрачительных доходах (а доходы к тому времени действительно уже появились) живет в отелях? Пусть роскошных, но – отелях?!?  Почему бы ему не купить в частное владение хороший дом?!?

Набоков, отвечая журналистам на такие вопросы, обычно отшучивался. Ибо не факт, что эти господа поняли бы такую истину: единственный ДОМ, вблизи и внутри которого писатель мог вообразить свое существование, был недосягаем. Этот ДОМ остался в России. Всё другое на земле могло быть лишь временным пристанищем…

«Если хотите понять поэта, - советовал мудрый Гете, - отправляйтесь к нему на родину!»  Последуем этому совету.

«В 69-ти верстах от Санкт-Петербурга, строго в южном направлении, среди лесов и болот, озер и заливных лугов лежит довольно узкой полосой замечательная по своей красоте местность». Именно в этот небольшой уголок земли, писал Набоков, «впилась жгучая тоска по родине, и оторвать её можно только с жизнью».

Здесь протекает русская река Оредеж, на которую, как на серебряную нитку, нанизаны были усадьбы-жемчужины: основное родовое гнездо Набоковых – «прелестное бабушкино Батово», усадьба Рукавишниковых – Рождествено (мама Набокова в девичестве – Рукавишникова), имение Наша Выра, подаренное Рукавишниковыми на свадьбу их дочери Елены Ивановны (матери писателя) с Владимиром Дмитриевичем (отцом писателя).

Русская дворянская усадьба никогда не была просто жилищем. О ней надо говорить как о социально-культурном феномене. Её роль в появлении целой плеяды блестящих русских поэтов чрезвычайно велика. Этот сгусток энергии, этот идеальный мир природы, жизни, искусства выпестовал много замечательных людей, ставших славой России.

Думается, что имения Батово, Рождествено и Наша Выра, также как и Михайловское, Тарханы, Ясная Поляна, Спасское-Лутовиново и другие литературные гнезда, будут навечно вписаны в летопись русской культуры.

Старинный дворянский род Набоковых произошел, как утверждает сам писатель в книге «Другие берега», от «обрусевшего шестьсот лет тому назад татарского князька по имени Набок».

Дед писателя по отцу был в свое время министром юстиции. Бабушка, баронесса Корф, происходила из древнего немецкого рода. Прадед был офицером флота, исследователем Новой Земли, где одна из рек носит его имя. Брат прадеда, генерал Набоков, являлся комендантом Петропавловской крепости.

Дед со стороны матери был удачливым сибирским золотопромышленником. Отец писателя – известный правовед, один из лидеров партии кадетов, участвовавший в первом составе Временного правительства. Позже, уже в эмиграции, он спасет Милюкова от пули террориста ценой собственной жизни.

Как видим, род Набоковых – это знатный и богатый дворянский род, историю которого писатель знал великолепно.

И вот в этой семье, где материальных и духовных благ было накоплено с избытком, в старинной родовой усадьбе, среди великолепной и величественной северной  природы прошла первая четверть жизни великого русского писателя – его детство, отрочество и ранняя юность.

Именно эту Родину своего детства потерял Набоков, о ней он тосковал долгие годы изгнания, сюда он страстно хотел вернуться…

Предлагаем вам обратить внимание на фотографию, сделанную сыном Набокова Дмитрием в Швейцарии в августе 1971 года.    

Раннее утро. Семидесятидвухлетний писатель поднялся во время охоты на бабочек на вершину горы Ла-Видеманет. Солнечный блики играют на его лице. Чуть ссутулившись, в белой кепке, легкой светлой куртке, тёмных бермудах и  туристических ботинках, он всматривается в необозримые дали. Вокруг простираются великолепные альпийские луга. В руках у Набокова сачок и коробочка из-под пластырей (в такие коробочки он многие десятилетия складывал пойманных бабочек). Он тогда сказал своему сыну, что «сделал в жизни всё, о чём мечтал, и теперь чувствует себя в высшей степени  счастливым».

Спустя четыре года (июль, 1975) Набоков, впервые за все годы ловли бабочек в Альпах, поскользнулся и скатился по склону с пятидесятиметровой высоты. Подняться на ноги самостоятельно он не смог.

Спустя ещё год, в июле 1976, Набоков поймёт, что ему впервые придется обойтись без охоты на бабочек…  Хотя он страстно мечтал о поездке в Израиль, чтобы заняться ближневосточными бабочками. «А ещё я собираюсь половить бабочек в Перу или Иране, прежде чем окончательно окуклиться…» - говорил он.

Скончался Владимир Набоков 2 июля 1977 года. Похоронен в Кларане близ Монтрё (Швейцария). Надгробная надпись на скромной плите сделана на французском языке. Видимо, французский был выбран в качестве компромисса, чтобы не отдавать предпочтения ни одному из двух великих языков (русский, английский), на которых он писал свои книги.

Конечно же, Набоков в Россию вернулся. Вернулся после смерти. Вернулся своими стихами и прозой.      

Сегодня набоковской прозы переведено на русский язык и издано очень много. Не составляет труда купить или взять у нас в библиотеке любое из произведений писателя – «виртуоза  повествовательной речи». А вот Набоков-поэт до сих пор остается на периферии читательского внимания. Поэтому Центр чтения настоятельно рекомендует обязательно познакомиться и с его стихами. Поэзия Набокова – простая и одновременно изысканная, очень открытая и искренняя. Поэтических сборников Набокова, равно как и его прозы, в Центре чтения предостаточно!

Добро пожаловать в Национальную библиотеку им. С.Г.Чавайна!

На фото: абонент Центра чтения Анастасия Ямолова, студентка II курса историко-филологического факультета МарГУ, знакомится с книгами Владимира Набокова из фондов Центра чтения.

Материал подготовила главный библиотекарь Центра чтения Нагибнева И.Н.