«Расскажу о хранящейся у нас в семье реликвии - небольшой тетрадке с переводами сказок, которые мой отец этнограф и фольклорист Ксенофонт Архипович Четкарев записал в Моркинском районе в 1935 году. Бесценна эта тетрадка прежде всего потому, что в роли сказочника перед ученым выступила Татьяна Анисимовна Анисимова - родная мать С. Чавайна...
Пять волшебных историй исполнила гостю Татьяна Анисимовна. Вникаешь в их скрытую суть, и перед тобой складывается как бы сколок того народно-поэтического миропонимания, которым простая марийская женщина одарила своего недюжинного наследника. Пережив все перепетии со сказочными героями, ты словно бы заглянул краешком глаза в мир, где рос и формировался один из основоположников марийской литературы!..

Отца как ученого и общественного деятеля помню, будучи подростком. Он умер в 1958 году, мне не было и семнадцати лет. Итак, конец сороковых - начало пятидесятых годов… К семье в Ленинград приезжал Ксенофонт Четкарев и приглашал в гости молодых марийских ученых и композиторов: Г.Патрушева, Л.Грузова, А. Искандарова, К. Смирнова…
Подлинный штаб марийской культуры!
Но едва остаемся наедине вечерами, с изумлением слышу от отца взволнованный рассказ о том, что недавно, каких-то полвека назад, марийской культуры как бы и не было, в энциклопедиях она не значилась. Даже марийскую письменность не соизволил допустить царизм. Зато зачинатель литературы, поэт, драматург, повествователь мудрый Сергей Григорьевич Чавайн представал в этом рассказе поистине революционером, бесстрашным богатырем…
Моя мать Варвара Ивановна Кузнецова, ровесница отца, возвращаясь к первым дням их знакомства, вспоминает о впечатлении от первых разговоров осенью 1934 года с молодым марийцем Ксенофонтом Четкаревым - читателем Библиотеки Академии наук СССР, где она тогда работала. Были … восторженные речи о С. Чавайне, которого ее собеседник называл не иначе как «наш Пушкин»… В 1929 - 1931 годах Ксенофонт Архипович писал стихи в духе Чавайна. Стихи остались неопубликованными и исчезли… Именно С. Чавайн вдохновил молодого выпускника педагогического вуза К. Четкарева стать собирателем и исследователем народного творчества. Не остался в долгу и начинающий фольклорист. К. Четкарев в 1933 году, будучи директором техникума искусств и Маргостеатра, помог С. Чавайну в разработке нового театрального варианта пьесы «Пасека».
Таким образом, можно говорить о мощном воздействии С. Чавайна на К. Четкарева, которое прослеживалось всю его жизнь. Ничто не повлияло на эту любовь. И хотя в один далеко не прекрасным день с книжных полок библиотек исчезло все, написанное С. Чавайном (кроме сборника песен «Колхоз муро», им редактированного и подаренного моему отцу), властителю своих дум К. Четкарев не изменил. В своих публикациях 1939-1951 годов он не раз восторженно говорит о богатырях из марийского эпоса Чавае, Мустае, Акпатыре, о том же Чоткаре. Но ведь это герои произведений С. Чавайна! О них в трудные годы мой отец осмеливался сказать добрые слова. У отца на его йошкар-олинской квартире бережно хранились в послевоенные годы труды С. Чавайна и Я. Ялкайна. За приверженность этим авторам пришлось отцу не раз пострадать…
Для исследователей творчества С. Чавайна сохраняющаяся у нас в семье тетрадка дает любопытный факт. Две сказки: о Нончык-патыре - из романа «Элнет» С. Чавайна и «Богатырь из теста», застенографированная у матери писателя, - по тексту почти совпадают. Кто же у кого ее «позаимствовал»? Известно, первая часть романа опубликована в 1936 году, тогда как писать ее автор начал за два года до этого. Гипотетический вывод: С. Чавайн воспроизвел в книге изустное предание своей семьи, а К. Четкарев, не исключено, был знаком с этим текстом еще до составления своего первого экспедиционного маршрута.
Еще штрих. В своем фундаментальном труде «Марийские сказки, том первый Ронгинский район» К. Четкареву, казалось бы, не с руки писать о Морках. И тем не менее, Моркам и жительнице моркинской деревни Малый Карамас Т. А. Анисимовой нашлось в книге место. Утверждая, что «в Морках нет деревни без сказочника», и «в некоторых деревнях их целая группа», автор далее знакомит нас с марийками Белковой и Анисимовой, «которые, как сказочницы, сложились задолго до революции и которым исполнилось уже по 72 года»…
Речью их можно буквально заслушаться. Эти сказочницы широко пользуются междометиями и звукоподражательными словами, при помощи которых изображают природу, действия героев и создают образы. В результате получается очень сочный, художественный рассказ, но со множеством архаизмов в языке...
К сожалению, по переводу трудно судить об исполнительской манере Т. А. Анисимовой. Вместе с тем, произведения ее строго выстроены, не загромождены излишествами, легко читаются. Да и как иначе! Ведь сказки многократно «обкатаны» на слушателях, они вышли на свет отнюдь не из сундука с нафталином…
Перед тем, как они (Четкарев и Анисимова) начинали совместную «работу», конечно же, шла беседа о талантливом сыне Татьяны Анисимовны, о традициях и быте их дома… Ему (Четкареву) тогда выпало редкостное счастье познакомиться с мудрой, самобытной сказительницей, вдохновившей на творческое дерзание родного сына, еще при жизни ставшего живым классиком марийской литературы.»
1986
Из книги:
Певец народа: воспоминания и документальные очерки о С.Г. Чавайне : [к 100 - летию со дня рождения].- Йошкар-Ола: Марийское книжное издательство, 1988.- 198с.