90 лет назад 30 сентября 1929 года была организована областная комиссия по ликвидации неграмотности среди населения. 

ЛИКБЕЗ

Ликбез (ликвидация безграмотности) - массовое обучение неграмотных взрослых и подростков чтению и письму в 1920-1930-е годы в СССР.

Ликвидация неграмотности среди взрослого населения осуществлялась через общество «Долой неграмотность», через пункты по ликвидации неграмотности, через избы-читальни, красные уголки, различные курсы. С1925 по 1928 годы в МАО было обучено чтению и письму около 11,5 тыс. неграмотных, из них свыше 8 тыс. марийцев. Несмотря на большую работу, неграмотность к началу первой пятилетки еще не была ликвидирована. В 1929 году около 30% населения области в возрасте от 12 до 50 лет оставалось неграмотными. Из общего числа неграмотных марийцы составляли 65%.

Партийные, советские и общественные организации принимали все меры к тому, чтобы исправить положение. В работу по ликвидации неграмотности вовлекались тысячи культармейцев. В1929/30 году обучением взрослого населения чтению и письму занималось 2235 культармейцев. Ими было охвачено 19,3 тыс. неграмотных. В1932 году грамоте уже обучалось 22,3 тыс. человек. Всего за первую пятилетку в МАО было обучено грамоте около 110 тыс. человек. Ликвидация неграмотности большинства трудящихся явилась одним из крупнейших достижений культурной революции.

В. И. Сухин (История Марийского края в лицах. 1917-1940 гг : историко-биографические очерки. – Йошкар-Ола, 2017.- С. 195.)

Не так далеко ушло время, когда наша страна считалась одной из самых читающих в мире. Практически 100 процентов взрослого населения были обучены грамоте, умели читать, писать и считать. Это было следствием государственной политики, направленной на поднятие образовательного и культурного уровня граждан.

Началом ликбеза стал декрет Совнаркома «О ликвидации безграмотности в РСФСР» от 26 декабря 1919 года. Согласно ему все население Советской России в возрасте от 8 до 50 лет, не умевшее читать или писать, было обязано учиться грамоте - на русском либо на родном языке. После опубликования декрета органы народного просвещения на местах разработали планы и программы работы по борьбе с неграмотностью взрослого населения. В июне 1921 года была создана Марийская областная чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности, председателем которой назначили В.А. Мухина.

В это время уровень грамотности населения в Марийской автономии был очень низким. Среди марийцев-мужчин грамотных было 18 процентов, среди женщин ~ всего 2 процента. Плюс к этому - отсутствие средств на содержание образования, острая нехватка педагогов.

Наступление на безграмотность проводилось одновременно по нескольким направлениям: формировались учительские кадры, шло обучение грамоте взрослых и детей, создавалась сеть школ и ликпунктов. Планировалось в каждом населенном пункте, где неграмотных больше 15 человек, открывать школы грамоты, где учащимся прививались бы навыки чтения, письма и счета. Каким же был в то время «стандарт грамотности» для тех, кому предстояло пройти ликбез? На заседании коллегии Краснококшайского уездного отдела народного образования, состоявшемся 23 января 1920 года, отмечалось, что неграмотные взрослые, пройдя обучение, должны уметь пользоваться разрезной азбукой, читать книги и газеты, делать краткие записи, необходимые в жизни и служебных делах, знать счет до 1000, записывать целые и дробные числа, изучить Советскую конституцию. На период прохождения ликбеза все обучающиеся освобождались от трудовой повинности. К тем, кто уклонялся от обучения, применялись меры воздействия: предупреждения, штрафы - принудительные работы.

Ликбез был сопряжен с массой трудностей и продолжался значительно дольше запланированного срока. Но результаты имели эпохальное значение.

Для массового ликбеза требовалось большое количество учителей. Проблему нехватки педагогов решали на месте: все грамотные люди от 17 до 55 лет, пройдя трехнедельные курсы, направлялись для обучения неграмотных жителей своего города, села, деревни. Среди желающих учить грамоте других были добровольцы, их называли ликвидаторами неграмотности или культармейцами.

 О наличии добровольцев свидетельствуют заявления о принятии на должность ликвидаторов неграмотности. Но были и те, кто не желал обременять себя обучением грамоте других. С ними поступали сурово: лишали их продуктового пайка, за исключением хлеба и соли.

Надо отметить, что мероприятия по борьбе с безграмотностью в Марийской автономной области в 1920-е годы проводились в условиях страшного голода, засухи, пожаров, неурожая. В школах не хватало учебников, букварей, тетрадей, при отсутствии карандашей писали углем на деревянных досках. В деревнях и селениях области работа по ликвидации неграмотности осложнялась еще и тем, что носила сезонный характер. Школы грамоты для взрослых открывались поздней осенью, в ноябре, после окончания летней сельскохозяйственной страды и прекращали свою работу весной, в мае, в связи с началом сева и пахоты. По-другому в сельской местности было нельзя.

Темпы ликвидации безграмотности в Марийской автономной области были взяты очень высокие. Например, в Краснококшайском уезде планировали ликвидировать безграмотность в течение четырех лет, до 1925 года. Но выполнение затянулось еще на долгие годы. Несмотря на то, что в Марийской автономии в 1920-е годы для ликвидации неграмотности сделали очень много, результаты пока были далеки от запланированных. По данным Всесоюзной переписи 1926 года в МАО грамотных жителей в возрасте от 8 до 49 лет было 36,9 процента от общего числа населения.

Работа по ликвидации неграмотности из года в год совершенствовалась в организационном отношении и улучшалась по качеству обучения. От примитивных типов школ - ликпунктов с трехмесячным обучением, дававшим минимум навыков чтения, письма и счета - был совершен переход к организованной школе грамоты с курсом обучения 10 месяцев и с твердым учебным планом занятий. В таких школах уже не только давались знания письма, чтения и счета, но и прививалось умение вести распорядок дня и наблюдение за окружающей природой.

ДЕНЬ, КОГДА ПОБЕДИЛИ НЕГРАМОТНОСТЬ

В 1930-е годы в стране провели преобразование системы школ, повсеместно ввели всеобщее обязательное начальное обучение, а в городах - всеобщее семилетнее. В Марийской автономной области введение всеобщего начального обучения началось в 1930 году. Дети, достигшие 8-9-летнего возраста, должны были учиться в школе не менее четырех лет. На Марийский областной отдел народного образования, кантисполкомы, сельские советы возлагалась обязанность снабжения школ учебными пособиями, организация и учет посещения школ детьми. Сельские и школьные советы при необходимости снабжали детей колхозников одеждой, обувью, горячими завтраками.

В октябре 1930 года Марийский областной исполнительный комитет издал постановление «О сплошной ликвидации неграмотности и малограмотности», которым вводилось обязательное обучение неграмотных в возрасте от 16 до 50 лет, в первую очередь среди рабочих, колхозников, у которых рабочий день сокращался на два часа с сохранением заработной платы. Руководителей государственных и кооперативных учреждений, организаций обязывали предоставлять для занятий с неграмотными и малограмотными отапливаемые и хорошо освещенные помещения.

В МАО с 1932 года для детей, окончивших к этому времени начальную школу, ввели обязательное семилетнее обучение до достижения ими 15-летнего возраста. В национальных школах обучение стало вестись на родном языке, увеличилось число учебников на марийском языке.

13 октября 1936 года вышло постановление Президиума Мароблисполкома «О завершении ликвидации неграмотности по области». В нем отмечалось, что «1 мая 1937 года - это окончательный срок завершения ликвидации неграмотности среди населения от 14-летнего до 50-летнеш возраста по области». Определяли количество неграмотных по каждому сельсовету, колхозу и населенному пункту. В небольших деревнях, где численность неграмотных составляла от 2 до 5 человек, в обучении грамоте активно участвовала сельская интеллигенция. Руководителей райисполкомов, отделов народного образования, сельских советов, правлений колхозов обязывали вести строгий контроль за посещением школ грамоты, учебной программой, снабжением учебными пособиями и письменными принадлежностями.

По данным областного отдела народного образования, более 96 процентов населения области к этому времени в той или иной степени были грамотными. И в конце 1930-х годов неграмотность утратила характер острой социальной проблемы.

Алевтина СЕРГЕЕВА, начальник отдела использования и публикации документов Государственного архива РМЭ (отрывки статьи «Мы не рабы, рабы немы» из газеты «Йошкар-Ола» за 23 декабря 2014 г.)

А как проходила ликвидация неграмотности? В каких условиях работали тогдашние энтузиасты? На все эти вопросы отвечают воспоминания «Учились все»  старшего преподавателя Марпединститута А. Дубровина, которые мы предлагаем вашему вниманию из газеты «Марийская правда» за 26 декабря 1969 год.

…В 1920 году я был совсем мальчишкой. Но хорошо помню, как были привлечены в школу ликбеза моя старшая сестра Татьяна и сноха Анфиса. До сих пор в памяти картина: они сидят за столом и старательно читают букварь, буквы соединяют в слоги, а слоги — в слова.

Первые комсомольцы села Цибикнур Медведевского, района, где протекало мое детство, церковную сторожку превратили в клуб. Приезжие из города читали здесь лекции и доклады на политические темы, местные наши ребята из числа активистов проводили беседы, ставили спектакли, вели антирелигиозную работу, тем более, что рядом с клубом была действующая церковь. Если не ошибаюсь, в клубе и была организована школа ликбеза.

Во многих крестьянских семьях иной раз шли споры: ходить «на занятия грамоты» или нет? Комсомольцы-культармейцы агитировали деревенских жителей взяться за учебу, а кулаки и подкулачники всячески запугивали взрослых женщин и мужчин, стыдили их за тягу к грамоте и знаниям.

В середине 20-х годов при Цибикнурской комсомольской ячейке был создан пионерский отряд. Комсомольцы привлекали пионеров к участию во всенародной борьбе за культуру на селе. Ребята ходили по домам, оповещали неграмотных взрослых о предстоящих занятиях и, бывало, и сами вели индивидуальное обучение неграмотных на дому. Тогда было такое правило: каждый пионер должен обучить грамоте одного взрослого.

В сентябре 1926 года я поступил учиться в пятый класс семилетки при Краснококшайском марийском педагогическом техникуме, а с начала 1927- 1928 учебного года был переведен на учебу в подготовительную группу этого же техникума. Годы учебы для меня, как и для других ребят, были годами непосредственного участия в ликвидации неграмотности и малограмотности.

Среди моих архивных бумаг случайно сохранились справки, удостоверения, отзывы об участии комсомольцев конца 20-х и начала 30-х годов - учащихся педтехникума в борьбе за сплошную грамотность.

Мы тогда шефствовали над Павловским сельским Советом Йошкар-Олинского кантона (ныне Медведевского района). Все ребята были прикреплены к деревням и вели в них культурно-массовую работу: учащиеся

старших курсов выступали с лекциями, докладами, беседами на международные и политические темы, участвовали в антирелигиозной кампании, а ребята младших курсов занимались, главным образом, обучением неграмотных и малограмотных. Каждую субботу, после учебных занятий в техникуме, мы шли в деревни. И вот здесь в крестьянских избах, при тусклом свете семилинейных керосиновых ламп обучали крестьян. А после нередко оставались, чтобы организовать драмкружок, концерты художественной самодеятельности. Ночевали где попало, чаще всего в том же доме, где проводили занятия со взрослыми. Мы здорово уставали, но взволнованные и радостные возвращались в свое общежитие. Энергии у всех было много. Нас не страшили ни дождь, ни непролазная грязь. Помню, как приходилось бывать в деревнях Большой Шаплак, Курукнур, Купсоле.

Ещё, будучи учащимся педтехникума, мне довелось временно работать учителем Купсольской школы первой ступени (вместо учителя, освобожденного от работы). Мне вручили удостоверение, в котором, кроме всего прочего, говорилось, что я командируюсь «с 6-го февраля по 1-е марта 1931 г. в Павловский сельсовет по проведению весенне-посевной кампании, по ликбезу и др...».

В сентябре 1930 года я приехал в д. Ныръялы Арбанского сельского Совета. Педагогическую практику пришлось проходить не под руководством опытных педагогов, а самому быть и заведующим и учителем школы 1 ступени да вдобавок и главным организатором культурно-массовой работы в деревне. Тем более что здесь в то время достаточно грамотным человеком был только секретарь сельсовета Михаил Дорогов. Так вот приехал, арендовал под школу ветхую крестьянскую избу, сделал ремонт (оклейку потолка и стен), завез парты, учебные принадлежности. В первых числах октября стал заниматься с ребятами 1 и 2 классов, и одновременно начал обучать неграмотных и малограмотных взрослых. На первое организационное собрание явилось много неграмотных женщин и малограмотных девушек. Собранием руководил председатель сельского Совета. В ходе собрания было немало шуточных и в то же время довольно обидных реплик в мой адрес (тогда мне было только 18 лет и выглядел я совсем мальчишкой). Однако первое занятие я начал в тот же день, после собрания, и в дальнейшем занятия проводил три раза в неделю. В школе ликбеза занималось всего 54 человека. Я до сих пор с большим уважением вспоминаю своих взрослых учениц. Девчата и женщины учились старательно.

Но вот окончился срок моей педагогической практики. На смену приехал другой практикант.

Да, минули годы. Но мы не можем забывать о том, как шли к культуре и просвещению, какие преодолевали трудности. Особенно важно это знать нашей молодежи.

А. ДУБРОВИН.

Старший преподаватель Марпединститута

По данной теме можете прочитать следующую литературу:

1. Гусев К. П. Ликвидация неграмотности среди трудящихся Марийской АССР (1917-1937) / К. П.Гусев // Труды Марийского научно-исследовательского института языка, литературы и истории. Вып. XXII. История, археология, этнография мари / [отв. пед. А. В. Хлебников]. – Йошкар-Ола, 1967. – С. 62-78.
2. История Марийской АССР. Том 2.: Эпоха социализма (1917-1987). – Йошкар-Ола, 1987. – С. 142.
3. Сергеева А. Мы не рабы, рабы немы / Алевтина Сергеева // Йошкар-Ола.- 2014. – 23 дек. – С. 7.